После долгих и философских разговоров, требующих от тебя максимальной сосредоточенности, тактичности и сдержанности в отношении собеседника, начинаешь особенно ценить легкость и непринужденность в общении с другими людьми. Комплименты, которые рождаются совершенно случайно и не вызывают подозрительного «зачем он это сказал?», ни к чему не обязывающий флирт и странно…море искренних улыбок, которые тут же появляются на лице и не стираются оттуда задумчивостью.
В душе наступает весна, возрождение, собственно, как это и случалось всегда после глобальных катастроф. Приходит осознание того, что жизнь не совсем проиграна, что надо двигаться… Это еще не лето, которое наполняет душу счастьем, не осень, в которой буйство красок заставляет задыхаться от не пойми откуда взявшегося восторга… Это весна. Да, та самая весна, которая приходит без спроса, но очень вовремя.
Это не значит, что заканчивается меланхолия, паника, дурное настроение… Все это вечные спутники моей многослойной натуры, где для каждого слоя есть собственное имя. Не зря же когда-то занималась тем, что подсчитывала, сколько у меня имен, которые так или иначе приклеились ко мне… Юлишна, Киндер, Жучка, Бабочка, Пшеничка, КПГ, суслик… море всяких. Хотя последнее время надоедает эта тенденция к расчленению личности. Хочется целостности и однозначности, хотя бы в собственном имени. Но пока что это нереально, ибо даже те люди, которые оставляют мне рецензии на стихи.ру, обращаются ко мне непривычно… Вера. Вера Стихина. Так звали мою прабабушку. Не могу понять, почему вбила именно это имя, никогда не пойму, никогда не привыкну, но менять, наверное, не буду. Творческий псевдоним, пригодится когда-нибудь.
Но все-таки о весне.
Меланхолия остается, но появляется кипучая деятельность. Заполнение жизни бытовыми и не очень бытовыми делами, повседневностью. Я не могу слишком долго находиться в апатии, я сама себе становлюсь противна… Ну да, не самое лучшее душевное состояние. Ну да, не самые позитивные взгляды. Но рядом нет никого, кто бы это вылечил. И как говорится… «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
Я могу сидеть и говорить, что ничего не хочу, что нет ничего хорошего в том, что я делаю, что у меня что-то не получается и не получится. Это самоуничтожение. И когда я смотрю на это со стороны, я просто поражаюсь диструктивности подобных высказываний. Мне сразу хочется обнять этого человека, растормошить, вытрясти из него всю эту чушь, снять ему голову, выпотрошить, пропылесосить и поставить на место. А потом идти и просто вглядываться в лица все подряд. Помогать всем подряд, излучать тепло. Я как лампочка, которая перегорела, но вдруг неожиданно начала светиться. Я не хочу тонуть в одиночестве. А одиночество, что бы кто ни говорил, идет от самого человека. И всегда. ВСЕГДА все зависит только от того, что нужно человеку. Нужна жалость, нужно сочувствие – тогда лучше быть амебой.
Но у каждого свой выбор. Я хочу идти вперед. Я хочу жить. Я не могу помогать тогда, когда моя помощь не требуется.