Когда я стану богатой и знаменитой, я подарю своей маме голубой рояль.

Время, когда ей вдруг вспомнились музыкальные пассажи, очень легко высчитать по моим парням. Лето этого года было посвящено случайным связям, лето того года - зеленому морю и принцу, позапрошлого - Никите. Тогда мама и заговорила о музыке. Получается, идея подарить маме голубой рояль родилась три лета назад.

Август. Я сижу с томиком "Войны и мира", в который аккуратно так, ненавязчиво, вложен тоненький телефон, уже успевший искупаться в бане, но пока не слишком потрепанный.

Аська. Великое изобретение человечества. И такая тоненькая, но очень прочная еще ниточка между Екатеринбургом и Асбестом.

Помню, подруги смеялись, что я с помощью мальчиков постигаю географию. Один из Березовского, другой из Верхней Пышмы, Асбест… Традиция не прервалась и по сей день, только сейчас лишена формальностей и обладает меньшей временной протяженностью для каждого экземпляра "почетной очереди".

Никита только вернулся из Питера. Долгие часы, да что там, сутки были пропитаны воспоминаниями двух нескромных рандеву и питерской романтикой.

Он уговаривал меня поступать в Питер, в свойственной ему ласковой, но настойчивой интонации (если можно говорить об интонации применительно к аське), рассказывал, как красиво можно отметить свадьбу в Питере, как он будет меня носить на руках… Я спросила: а мы подарим моей маме голубой рояль? Он сказал, конечно. Он тоже в музыкалке учился. А через полгода я узнала, что он терпеть не может клавишные.

Это уже сейчас я понимаю, что он впервые тогда прикоснулся к высокому. Все-таки, культурная столица. Что это прикосновение было сопряжено с романом со мной - очаровательной романтичной девочкой, Идеальной Во Всех Отношениях (в его глазах). Что он воспарил и проникся мечтой красивой поэтической жизни.

Одна проблема - я ни в какую не соглашалась поступать в Питер.

Что он тогда сделал со мной, как сделал… Для меня загадка. Но было ужасно проблематично в конце 11 класса убедить саму себя, что в Питер я не поеду ни за какие блага, потому что это ЧУЖАЯ мечта.

Голубой рояль - это тоже чужая мечта, а именно, мамина. Она все свое детство взращивала в себе это "хочу", которое угасло, когда она поступила в музыкалку. И вот оно вернулось в виде ностальгии после более чем 10 лет отвращения к фортепиано.

У нас дома стояло пианино. Растроенное. Старое. С пожелтевшими от времени клавишами. Есть фотография, где мама на нем играет, а я выглядываю сбоку.

Когда я была маленькая, мне не разрешали его трогать, потому что боялись, что я прищемлю себе руки его тяжелой крышкой. Взрослые всегда запрещают детям не те вещи и видят опасность там, где ее нет.

Разумеется, я не слушалась. Когда оставалась одна, часто подходила к табуированному предмету, открывала крышку и что-то изображала.
Иногда палили. Наказывали. Но это не помогало.

Я всегда мечтала научиться играть на фортепиано.

У моей лучшей подруги из начальнойтиресредней школы (Ксюша) была очень религиозная бабушка. Не знаю, жива ли она теперь, но надеюсь, что да. Ее квартира была в пятиэтажном доме на улице Декабристов, прямо возле трамвайной остановки.

И у нее дома было пианино.

Ксюша ходила в музыкалку. Пела в джаз-хоре.

Я часто проводила там время. Ее бабушка пекла лучшие на свете блины, которые, если вдруг был пост, не ела. А Ксюша играла лучшую на свете музыку. Была и самая любимая композиция, название которой я никак не могла запомнить.

Недавно услышала это произведение по радио. Удивилась. Радио не классическое. Кажется, это была "Лунная соната" Бетховена. Но я не уверена.

Однажды я не выдержала и попросила ее научить меня что-нибудь играть. В итоге она научила меня собачьему вальсу и какому-то отрывку из кокетливой джазовой песенки.

Я уже не мечтаю о том, чтобы стать пианисткой. Когда я стану богатой и знаменитой, я подарю маме голубой рояль, потому что… Потому что.

Она умеет мечтать. Как она радовалась, когда с октябрьской стипендии я подарила ей вспениватель для молока, который шикарен для каппучино. Теперь я хочу научиться латте-арту. Но это, опять же, ее мечта. Я не люблю кофе.

В свете своих самокопаний я ВНЕЗАПНО обнаружила, что ни о чем не мечтаю.

Цели - да, стремления - да. Помню, мы шли с Зелениным, и зашла речь про Высоцкий. Я сказала, что мечтаю сходить на его смотровую площадку. Он пригласил, но я тогда отказалась. Придумала на ходу что-то вроде того, что "должна быть какая-то дежурная мечта, очень легко приводимая в жизнь, но которую нужно использовать в крайнем случае".
Чтобы не думать, что ты совсем ни о чем не мечтаешь.

Крайний случай произошел в туманный дождливый день. Город было видно не очень хорошо, но все-таки видно.

И тут я поняла, что к земле с этими хорошо упорядоченными бетоннми коробками меня не тянет. Ну высоко. Ну 52 этаж.

Мне немного стыдно, потому что я не испытала дикий восторг, хотя всеми фибрами души обожаю высоту, ветер, самолеты. Но гораздо лучше для меня ощущать высоту и НЕ ВИДЕТЬ землю под ногами. Море - да. Землю - нет. На земле люди. Тысячи, миллионы. Видеть которых не хочется.

Вот и приходится жить чужими мечтами, чтобы не свихнуться…